В июле 1831 года у берегов греческого острова Порос произошёл морской бой, оставшийся почти незамеченным современниками и совершенно забытый потомками. Впервые более-менее подробное описание этой неравной схватки появилось только в 1890 году. Статья, написанная участником боя лейтенантом Петром Барановским и опубликованная в журнале «Морской сборник», называлась так: «Бой люгера «Широкий» с греческим 60-пушечным корветом «Специя» в Монастырской бухте острова Порос 27 июля 1831 года». Уже сам заголовок статьи может вызвать недоумение: и словосочетание «60-пушечный корвет», и его название, и сам факт боя русского корабля с греческим, поскольку, как известно, Россия и Греция между собой никогда не воевали… Попробуем восстановить события этого загадочного боя, которым мог бы стать одной из героических страниц нашего флота, но таковой, увы, не стал…
Освящение флага восставших греков в монастыре Агиа Лавра. Худ. Теодорос Вризакис В 1827 году сбылась многовековая мечта греков – их страна обрела независимость. Османское иго осталось в прошлом – по крайней мере, на части территории Греции. Однако всеобщее ликование продолжалось недолго. Упадок экономики, разрушенная войной инфраструктура, крайняя бедность населения… К этому следует добавить интриги европейских держав, каждая из которых имела на Грецию свои виды. Неудивительно, что между недавними союзниками по освободительной войне начались разногласия, вскоре переросшие в вооружённое противостояние. В то время правителем (президентом) Греции был Иоанн Каподистрия, ранее занимавший пост управляющего министерством иностранных дел Российской империи. (Подробнее о нём — читать тут ). Он проводил явно выраженную пророссийскую политику, что многим в Европе не нравилось. И летом 1831 года в Греции началась полномасштабная гражданская война. Лидером антиправительственного мятежа стал Пётр Мавромихали, известный также под именем Петро-бей, а его союзником – герой войны за независимость адмирал Миаулис, в руках которого оказался практически весь греческий военный флот.
Бюст Петра Мавромихали – лидера мятежа, а в прошлом героя освободительной войны
Адмирал Андреас-Вокос Миаулис- ещё один греческий герой войны 1821-1828 гг. Тогда Каподистрия обратился за помощью к России. Находившаяся в греческих водах русская эскадра контр-адмирала Рикорда немедленно прибыла на остров Порос, где стоял флот мятежников. Рикорд предъявил Миаулису ультиматум с требованием немедленно вернуть корабли законному правительству, но тот не ответил. И тогда произошёл единственный в истории бой русского судна с греческим. Бой, в котором остался ряд загадок, неразгаданных по сей день.
Адмирал Пётр Иванович Рикорд Адмирал Рикорд имел приказ блокировать корабли мятежников в Монастырской бухте и в случае попытки их прорыва применить силу. Видя, что одно из судов готовится сняться с якоря, он направил к нему 12-пушечный люгер «Широкий» под командованием лейтенанта Николая Метлина – будущего адмирала Российского флота. Русские моряки попытались воспрепятствовать бегству греческого парусника без применения оружия, встав на якоря в нескольких метрах от его носа и загородив ему путь к выходу. Более суток оба судна простояли в таком положении, готовые в любой момент открыть огонь в упор. А утром с греческого корабля, который наши моряки опознали как 60-пушечный корвет «Специя», раздался первый выстрел. Ядро проломило борт люгера и тяжело ранило несколько человек, в том числе брата командира мичмана Петра Метлина. Осталось неясным, кто отдал приказ стрелять; возможно, у греков просто сдали нервы. Но так или иначе, наши моряки не растерялись и открыли ответный огонь картечью. Результаты залповой стрельбы в упор по переполненной людьми палубе греческого судна была ужасающими. Экипаж корвета, набранный из вчерашних рыбаков и малосведущий в военно-морском искусстве, быстро прекратил сопротивление, греки в панике начали бросаться за борт. Когда по завершении получасового расстрела корвета на его обезлюдевшую палубу высадились русские моряки, глазам предстала страшная картина. Как писал впоследствии мичман Барановский, «везде валялись обезображенные, с застывшим выражением ужаса на лице, трупы и их части; вся палуба и борта были буквально залиты человеческой кровью; стоны раненых и умирающих дополняли эту картину; внутри судна невообразимый хаос: всюду валялись снаряды, оружие и горящие фитили. Из живых на корвете не осталось никого».
Адмирал Николай Фёдорович Метлин, в прошлом – командир люггера «Широкий» Здесь следует немного рассказать о кораблях-участниках боя. Люгер – это не пистолет, а лёгкое парусное судно с тремя мачтами и рейковыми парусами. Первоначально суда такого типа были рыболовными; в Англии они известны как люгеры, в Германии — как логгеры, во Франции – как шасс-марэ, то есть «охотники за приливами». Суда этого типа отличались быстроходностью и потому часто использовались контрабандистами с обоих берегов Ла-Манша.
Бретонский люгер. Худ. А.П.Боголюбов В России люгеры были военными судами – посыльными и разведывательными; они строились в первой половине XIX века. Одним из них и был «Широкий», построенный на верфи в Херсоне в 1827 году. Необычное название он получил потому, что действительно имел очень широкий корпус: при длине около 20 метров его ширина составляла 6,6 метра. «Широкий» был вооружён 12-ю орудиями: десятью 8-фунтовыми карронадами и двумя 3-фунтовыми «единорогами». Вся артиллерия люгера устанавливалась на верхней палубе. Фальшборта не было – его заменял брезентовый обвес. То есть прислуга орудий была абсолютно не защищена, даже от пуль. Зато благодаря отсутствию портов оказалось возможным перед боем перенести все пушки на левый борт – таким образом, бортовой залп усилился вдвое.
Модель французского военного люгера «Ле Курьер» А вот о противнике нашего люгера информация куда более противоречивая. По всей вероятности, он в действительности был не корветом, а бригом, и назывался не «Специя», а «Спеце» — в честь одного из греческих островов. Судно это очень примечательное. Дело в том, что «Спеце» — это бывший 18-пушечный бриг «Агамемнон», купленный в своё время знаменитой Ласкариной Бубулиной и ставший первой боевой единицей военно-морского флота Греции. (Подробнее о Бубулине — http://ocean-media.su/laskarina-bubulina-by-la-li-v-rossijsk/). Но тут возникает вопрос: каким образом 18-пушечный бриг превратился в 60-пушечный корвет? В литературе упоминается, что мятежники довооружили судно артиллерией, захваченной в арсенале крепости Гейдеке. Однако разместить 60 пушек на палубе небольшого двухмачтового парусника физически невозможно. Единственное разумное объяснение – к пушкам причислили лёгкие фальконеты и ручные абордажные мушкетоны, действительно изъятые из арсеналов и оказавшиеся на мятежных кораблях…
Жители острова Идра встречают корабли адмирала Миаулиса Но даже если на борту расстрелянного «Спеце» и не было 60-ти пушек, всё равно этот бриг или корвет был значительно крупнее и сильнее своего противника. Однако урон, нанесённый ему огнём крошечного русского судёнышка, произвёл на греческих моряков удручающее впечатление. Началось массовое дезертирство, и адмирал Миаулис в отчаянии приказал уничтожить свой флот, чтобы тот не достался русским. Приказ был немедленно выполнен. Один за другим взлетели на воздух флагманский фрегат «Эллас», корветы «Идра» и злополучный «Спеце»; сел на грунт фрегат «Эммануил» — бывший русский 64-пушечный корабль, проданный грекам год назад и волею судеб ставший нашим противником…
Обломки шлюпки фрегата «Эллас», на которой Миаулис добрался до берега после взрыва своего корабля, ныне хранятся в Национальном историческом музее в Афинах Между прочим, в фондах Центрального военно-морского музея в Санкт-Петербурге хранится ранняя картина известного художника-мариниста Алексея Боголюбова под названием «Бой 12-пушечного люгера «Широкий» под командованием лейтенанта Метлина с греческим 60-пушечным корветом «Специя» в Монастырской бухте острова Порос 27 июля 1831 года». Правда, в действительности на ней изображён не сам бой, а его последствия. На переднем плане мы видим флагманский русский фрегат «Княгиня Лович», а вдали – горящие корабли мятежников.
Бой 12-пушечного люгера «Широкий» с греческим 60-пушечным корветом «Специя». Худ. А.П.Боголюбов К сожалению, последствия этих событий для России оказались печальными. В Греции росло недовольство политикой президента Каподистрии, а действия эскадры адмирала Рикорда были преподнесены оппозицией как иностранная интервенция. 9 октября 1831 года Каподистрия погиб в результате покушения, совершённого сыном и братом арестованного мятежника Петро-бея. А затем во главе страны оказались враждебные России силы, и отношения между двумя нашими странами охладели на долгие десятилетия… Увы, ситуация, когда воины одерживают победы, а политики одновременно терпят поражения, в истории нашей страны не редкость. События лета 1831 года как раз из той категории, поэтому о бое люгера «Широкий» быстро забыли. Но, как бы то ни было, русские моряки с честью выполнили свой долг, нанеся поражение более сильному противнику. В заключение можно привести слова, которыми участник боя Пётр Барановский заканчивает свои мемуары: «Итак, этот маленький и тщедушненький на вид люгерок, эта слабая боевая единичка только благодаря безмерной отваге своих сорока защитников, явилась в глазах неизмеримо сильнейшего врага грозной силой и в течение получасового боя восстановила в греческих водах честь русского флага и уважение к нации, давши в то же время нам право занести на страницы истории нашего флота ещё одно славное дело».
